Боль и слава (2019)
(Dolor y gloria)

Скрытый текст

Время исповеди? Или может быть время исповеди ещё не пришло?

Слабая, банальная картина. Мало что несущая, мало что открывающая. Что это? Семейная хроника исповедального прощания? Сентиментальность на склоне лет? Узкая щель дверного проёма с пропуском в душу? Проба почвы для дальнейших шагов? Примут и одобрят — горизонты автобиографии будут расширены. Оставят без внимания — стало быть не время ещё для откровений.

Здесь, на мой взгляд, режиссёр беззастенчиво эксплуатирует в своих собственных целях харизму двух звёзд. Антонио Бандерас и Пенелопа Крус как два фолианта страницами своего опыта в кино. Знаковые лица, знаковые актёры. Беспроигрышная партия со стадии запуска проекта. В качестве дополнительной опоры, испанская звезда Сесилия Рот. Страховка? Нет, постоянный спутник гения мэтра. По чьему сценарию лента, воскликнет зритель? Педро Альмодавар за маэстро. Более того. Едва ли не о себе самом рассказывает. Он же и режиссёром выступает в этих чертогах. Ах, вот так даже? Именно. Вот так. Что ж тут скажешь, на руках «не битая карта». Кто тут сфальшивит? Кто способен подвести? Восторги и хлопки в придыхании. Пожалуйте на «пьесу»…

А есть ли у «пьесы» изюминка? Признаться честно, я её не нашёл. Не увидел. Не станем же мы, в самом деле, округлять глаза от очередной порции «клубнички» в мужском обрамлении? Европа, словно на конвейере лепит эти истории одну за одной. Не улеглись ещё страсти по «Рокетмену» с болезненным плачем Элтона Джона и вот уже новая история с более мягким обрамлением. Две бороды трутся друг о друга. И глазами стреляют в блеске воспоминаний паря. Откровения здесь для нас? Шок от увиденного, услышанного? Нет. Утомлённость от очередного признания.

Драма перед нами? А в чём собственно она состоит? Мужчина на склоне лет перебирает в воспоминаниях фрагменты врезавшиеся в память. Но насколько яркими они являются? Радостью или ужасами озаряя психику. Были ли они потрясениями для личности? Несли ли элементы трагичного? Боль? Потеря? Нужда? Переживания? Что формировало? Что зёрнами проросло? Показал ли это автор ленты? Мне думается, что нет. Сплошной минор. Без всплесков. Если бы это был не Педро Альмодавар, если бы героя воплощал не Антонио Бандерас, если бы ношу матери мальчика на своих плечах несла не Пенелопа Крус, девять из десяти зрителей даже не глянули бы в сторону этой работы. Тут не за что зацепиться. Семья «работяг» из низов в обыденности буден.

Печально, что есть любовь к матери, святое чувство. Но нет мира этой самой матери. Кто она была? Чем занималась? Может быть стоило углубить данную тему? Показать утомлённость, усталость от непосильного бремени. Впрочем, ребёнок то, был один единственный. Много ли мороки с ним? Тема отца вообще звучит едва-едва. Он появляется и исчезает. Он в заработке куска хлеба для семьи. Он гробит себя на стройке. А между тем, мы слышим лишь пренебрежительную, поучительную фразу слетающую с женских губ о нём. Семьёй тут «не пахнет» вовсе. Есть мир матери и ребёнка. Но нет мира отца и ребёнка. И мира троих, мы тоже не видим. Не в этом ли щербина личности? Перебор дамского воспитания. И дорожная кривизна пути искажением?

Тема церкви звучит певческим голосом. Чистым, возвышенным. И ужас, в неприятии учёбы, следом. Учёбы, в духовных пенатах. Что здесь ни так? Отчего реакция такова? Нам вновь ничего не объясняют. Нам вновь ничего не говорят. Не табуированность ли это темы с порочными наклонностями иерархов в сутане где мальчики словно цыплята для лис?

Старческий «букет» на протяжении всего хронометража. И мигрени, и хондрозы, и отёки, и одышки, и артрит, и седалищный нерв напрягает, и позвонки барахлят… И что же? Зачем нам это? У кого на излёте жизни багаж меньше? Изношенный организм требует покоя дряхлому телу. И чего? Стоило ли так подробно о «ерунде»? Это кино или поликлиника районного участка? Время хронометража картины что ли убивали?

Извините, конечно, но фильм — никакой.

Отца, жалко. Но его здесь очень мало. Очень. И что удивительно, ему то, труженику, вскормившему семью, даже щепоти теплоты не воздали. Ни благодарности, ни поклона. Странная чёрствость при «разливанном» море горести чувств, эмоций, воспоминаний. На всё остальное. На всех остальных. До смешного.